[ к началу главы | к предыдущей части ]   

Харбинский след (продолжение)


Намеки на это, конечно, остаются, но появляются новые оттенки, новые краски, и теперь перед нами - не просто авантюрист и агент, но загадочный гений, вовремя ускользнувший из лап "спящего с грудастыми бабами из хора Пятницкого" Сталина, из-под власти "погрязшего в пороке и грехе ЦК" (с.304). В своем гималайском уединении он все еще удерживает тонкую нить связи с какой-то таинственной - и, как дается понять, неким непостижимым образом избежавший общей скверны - точкой в "сатанинской" сталинской Москве.

"А по ночам откуда-то из центра Москвы летел радиосигнал. Он плыл над Красной площадью и Мавзолеем махатмы. Над стадионом "Динамо" и зданием бывшей страховой компании "Россия", над всей бессонной столицей, загруженной черными "воронками". И гипнотический призыв морзянки долетал до поместья в Наггаре коротким и невыполнимым приказом: "Приди в Шамбалу тчк: Приди в Шамбалу тчк: Приди в Шамбалу тчк:"" (с.305).

Сюрреалистическая картина - и концы с концами в ней не сходятся. Террор, всепроникающий сыск - и вдруг не откуда-нибудь, а из "центра Москвы" (уж не с самой ли Лубянки? или, может быть, из Кремля?) начинает стучать морзянка, да еще ночью - ну просто как в лесном партизанском отряде. И беспрепятственно летит до самых Гималаев! Так, может быть, не столь уж страшны "запрудившие Москву воронки", которые, как видим, мышей не ловят даже у себя под носом?

Но главное, конечно, в другом. Главное - откуда эти фантастические сведения и зачем они? Ссылки, разумеется, никакой, но ведь для чего-то же введен автором этот загадочный эпизод? И, похоже, он находится в некой связи с тем едва уловимым, но существенным изменением всей "оптики", сквозь которую О.Шишкин рассматривает теперь личность Рериха, да и саму проблему Шамбалы. Статьи были насквозь ироничны и даже глумливы, Шамбала же представала то ли бредом не вполне психически полноценного мистика, то ли шифром спецслужб. Теперь о насмешках над Рерихом нет и речи, масштаб его личности, в общем, признается, а Шамбала оказывается более чем реальной.

Что же означает все это? Быть может - и то, что таинственная "точка", будто бы посылавшая морзянку в Гималаи из центра Москвы, теперь, когда возможности овладения наследием Рерихов в ключе русской православной традиции прочно заблокированы церковным отлучением, решила сама заняться этим наследие. И, стало быть, там есть чем заниматься. Стало быть, русская семья в Гималаях и впрямь подошла вплотную к чему-то сугубо важному, острую свою актуальность сохраняющему и по сей день. Впрочем, похоже, актуальность эта даже возросла - в связи с тем, как остро встал на рубеже тысячелетий вопрос о путях дальнейшей эволюции человечества. Похоже также, что мысль о ключах знания и власти, хранящихся в таинственной Шамбале, кому-то сегодня не дает покоя. Так почему бы не поискать разгадку тайны в наследии Рерихов, тем более, что, как видим, наследием этим можно манипулировать многообразно.

И как знать, не предъявят ли нам в один прекрасный день новый образ Рериха - хотя и "заблуждавшегося", но, несомненно, великого человека. А главное, человека, мыслившего планетарно, а потому не вмещаемого узкими рамками России, тем более же, русской православной Россией, которая ведь и сама, устами Архиерейского собора, отвергла его.

Зато другие люди - подразумевается, конечно, обладающие более широким кругозором! - способны разглядеть потенциал рериховского наследия и (почему бы и нет?) поставить его на службу своим целям, целям глобализации. Это сделать тем легче, что внешне глобализация в форме нового мирового порядка может поверхностному взгляду показаться схожей с тем замыслом всемирного единения человечества, которое лелеяли Рерихи, хотя на деле она является его абсолютным антиподом. И, стало быть, необходимо определенное перекодирование этого наследия, с изъятием всего заключенного в нем мощного державного и патриотического потенциала. А также - и это немаловажно! - всего, соотносящегося с русской, восходящей к Преподобному Сергию, традицией киновии, на связь которой с коммунизмом (хотя вернее было бы говорить о связи коммунизма с киновией) указывает не один ведь Бжезинский.

Здесь я вынуждена, как и в случае с Толкиеном, дать пояснение, в первом издании вовсе не казавшееся мне необходимым. Однако, к моему великому удивлению, оказалось, что часть "рериховцев" до того прониклась весьма примитивной пропагандой СМИ, что в самом факте положительного - да что там, просто не оголтело поносительного - упоминания СССР и коммунизма готова усматривать нечто почти скандальное и неприличное. Опять-таки нимало не смущаясь тем, что подобный их взгляд никак не совместим ни с позицией, неоднократно заявлявшейся самими Рерихами, - и за нее определенные силы продолжают им мстить до сих пор, - ни с "Посланием Махатм Советскому правительству" (1926г.), с которым, кажется, никто из рериховцев в полемику не вступает - по крайней мере, вслух. Как понять это? В лучшем случае - перед нами наивный и бесплодный эскапизм, о котором в свое время писал Томас Манн: ":Отказ культуры от политики - заблуждение, самообман; уйти таким образом от политики нельзя, можно лишь оказаться не в том стане, питая, сверх того, страстную ненависть к противнику" ("Культура и политика", 1939г.).

В худшем же - сознательный переход на такие позиции, которые прямо враждебны взглядам Рерихов на СССР, который они, - при всех хорошо видимых ими его пороках и изъянах - считали, тем не менее, способным больше соответствовать задачам эволюции человечества, нежели другие современные им политические системы. Но тогда, вольно или невольно, неизбежно искажается и самая суть Учения, и его преемство по отношению к той русской традиции, которая для Рерихов олицетворялась образом Преподобного Сергия, к нему-то и восходя.

Еще о.Павел Флоренский, отмечая, что Сергий Радонежский оставил Руси не только монастырский общежитийный устав, но именно социальный идеал единения, писал: "Идея Пресвятой Троицы для Преподобного Сергия была, в порядке общественного строительства, заповедью общежития: Идея общежития, как совместного жития в полной любви, единомыслии и экономическом единстве - называется ли она по-гречески киновией, или по-латыни - коммунизмом, всегда столь близкая русской душе и сияющая в ней, как вожделеннейшая заповедь жизни, была водружена и воплощена в Троице-Сергиевой Лавре Преподобным Сергием:".

Оборвать эти связи, дискредитировать и осмеять все это необходимо, чтобы сделать пропасть между Рерихами и Россией непреодолимой, да и саму Россию лишить даже памяти о глубине и размахе былых устремлений. Похоже, именно ради этого и предпринимаются упорные, недюжинные труды. Ибо произвести такой разрыв - это означает также снять самый вопрос о возможной конкуренции России в деле поиска тех самых универсальных ключей, которые ведь можно использовать по-разному. О чем, кстати сказать, прекрасно знали и сами Рерихи.

Так почему бы ради такой цели не плести сеть интриг и мистификаций, продолжая работу, начатую еще 70 лет назад? В 90-е годы история, как видим, повторилась, и это просто обязывает разобраться в причинах столь настойчивой травли.

* * *

Думается, ясно, что полностью проигнорировать эти опубликованные и хорошо известные материалы можно лишь вполне сознательно и целенаправленно. И речь здесь не просто об исследовательской недобросовестности, хотя Кураев выдает себя именно за непредвзятого исследователя. Это не так: все приемы его работы выдают в нем именно идеолога и политика, не останавливающегося перед замалчиванием и даже передергиванием фактов, когда это требуется для достижения цели. Цель же обозначена в самом названии книги: сатанизация наследия Рерихов и выведение его из культурного оборота в обществе. Притом же - отлучение от этого наследия прежде всего патриотической и православной части общественности, наиболее чувствительной к мнению Церкви. К нему как раз совершенно равнодушны западники-"демократы", равнодушны и пренебрежительны.

И вот, однако же, в травле Рерихов РПЦ, газета Гусинского и журнал "Огонек", также публиковавший статьи Шишкина, оказались заодно - почему? Вопрос тем более требующий ответа, что изначально харбинская легенда имела очень сильно выраженный антисемитский привкус, о чем Н.К.Рерих писал Асееву 17.IV.36г.: "Ведь вы знаете мерзкие брошюрки Василия Иванова, вы, конечно, читали о том, что Е.И. - еврейка Лишман и теософическая Мадонна..."

Резко откликнулся Рерих и на опубликованный в Шанхае рекламный листок книги Г.Моллера "Враги Вселенной" грубо антисемитского характера. 23.VII.37г. он пишет Асееву: "Теперь мы только что получили и отвратительную шанхайскую листовку, список которой спешу Вам послать. Ссылка на Германию и Гитлера явно выдает происхождение этой мерзости и еще усугубляет всю недопустимость случившегося. Ведь теперь Родину продают уже не за Иудины серебреники, а даже за медяки".

Разумеется, в кругах Всемирного Еврейского Конгресса, который в России официально представляет Гусинский, подобные факты не могут не быть известны. И, однако, это не помешало газете "Сегодня" подхватить рожденную в прогитлеровских кругах эмиграции антирериховскую легенду - как откровенная русофобия и антиправославность "гусинских" кругов не помешала, увы, представителям РПЦ опираться на клеветнические материалы газеты "Сегодня". Стало быть, есть некий общий интерес, который выше таких частностей!

Более того: именно Кураев озаботился отмыванием харбинской легенды от антисемитского привкуса, перевернув факты так, что в его книге именно Рерихи предстают чуть ли не певцами холокоста, а тем самым еще раз дискредитируется в глазах "мирового сообщества" столь ярко олицетворяемая ими державно-патриотическая и духовно-нравственная позиция. Явно имея целью усиление общественного остракизма по отношению к Рерихам, а, может быть, и поддержку весьма могущественных кругов, Кураев, пугая русско-православную аудиторию каббалистически-масонским Рерихом, для другой аудитории предлагает нечто иное - образ Рерихов-антисемитов и чуть ли не пособников гитлеровского фашизма. Мы уже видели, как мало места в сознании Кураева занимает Великая Отечественная война; напротив, страстная поддержка Рерихом героической борьбы России - СССР против черного нашествия широко известна, известна настолько, что извратить и замолчать ее можно лишь сознательно и злонамеренно. (Впрочем, не за эту ли поддержку и мстят? Очень похоже на то!)

Но для уничтожения Рерихов годится не только фальсификация, но и наигранное "праведное негодование". И, явно имея своей целью натравить иудеев на Рерихов, Кураев пишет: "Кстати, известие о том, что в 1940-е годы Майтрейя уже пришел и провел победоносный Армагеддон, должно представлять особый (!) интерес для иудеев... Если вспомнить, что годы появления "иудейского Мессии", годы победоносного рериховского Армагеддона - это годы "холокауста", годы уничтожения миллионов евреев, то станет понятно, что не только для христиан, но и для иудеев "мессианство" Рерихов является просто кощунственным" (т.1, стр.119, сноска).

Как уже видел читатель, Рерих не был антисемитом - и свое негодование по поводу нацизма выразил тогда, когда его хулители и создатели антирериховской легенды как раз в Гитлере готовы были узреть мессию-освободителя. Не был он и филосемитом, и даже был членом Русского Собрания - по мнению некоторых исследователей, предтечи Союза русского народа, - ибо прозорливо видел разрушительную, исполненную лютой ненависти к России работу еврейской, впрочем, и не только еврейской, либеральной и революционной интеллигенции. Словом, он был человеком свободной, не скованной никакими сиюминутными, конъюнктурными соображениями мысли, всегда стремившимся быть на стороне Света и всегда открытым к светлым началам других народов и культур.

То, что по причине именно этих своих качеств он неугоден силам отечественной и мировой финансовой олигархии, - более чем понятно. Но больно воспринимается единение Церкви с этими силами в гонении на Рерихов, единение Архиерейского собора с "газетой-дубиной", созданной и финансируемой, по признанию вице-президента ОНЭКСИМбанка Михаила Кожокина "как газета влияния для наездов или для защиты конкретных интересов" ("Московские новости", 8-15 марта 1998 г.). Впрочем, еще в 30-е годы о. Нафанаил писал в Харбине: "Среди многих наших недостатков и грехов есть у нас русских один крупный недостаток, быть может даже грех пред Богом и людьми: наше удивительное небрежное отношение к нашим великим людям... Как будто в нынешний период тяжких испытаний нам надо было бы отстать от этой дурной привычки - травить наших великих людей... Между тем этого нет. И это особенно ясно и ярко почувствовалось, когда в наш город приехал и остался жить некоторое время большой великий русский человек, один из вождей нашего национального творчества - Н.К.Рерих..." Казалось бы - уместна искренняя радость, но не тут-то было: "...поползли темные, страшные слухи: Рерих - масон, Рерих - буддист, Рерих - Антихрист, враг Церкви, сатанист, большевик".

Правда, о. Нафанаил оптимистично смотрит в будущее, ибо "истинно великое недоступно для пыли. Только людям грядущих веков будет стыдно читать о клевете и злобе современных клеветников, как больно и стыдно читать нам о нападках на наших прежних гениев".

Неужели же и нам только на грядущие века уповать? Ведь 64 года спустя после того, как были написаны эти слова, мы видим отвратительную клевету вновь бодрой и крепкой, как никогда. И завершая работу, пора прямо сказать: как и в 30-е годы, за этой клеветой опять стоят "чьи-то конкретные интересы" и, похоже, "интересанты" эти вовсе не так далеки от "интересантов" тех же 30-х, как это может показаться на первый взгляд, учитывая роль газеты "Сегодня" в новой травле Рерихов. История уже не раз показала, что когда речь идет о действительно серьезных интересах, подобными пустяками легко пренебрегают. В конце концов, разве не то же, финансируемое Гусинским НТВ, которое показало "Последние искушение Христа", сочло возможным найти время также для фильма, восхваляющего борьбу бандеровцев против Советской Армии, бандеровцев, чьи руки в том числе и в еврейской крови? Стало быть, повторяю, есть другие, более серьезные интересы, и расшифровать мне помог их, в конце концов, не кто иной, как сам Кураев.

* * *

Разумеется, почти буквальное повторение харбинской легенды 30-х годов в России 90-х само по себе не может быть случайностью - ведь здесь налицо прямое воспроизведение текста, который, стало быть, каким-то образом и был передан напрямую. Не располагая достаточными документами, я, в отличие от Шишкина, не буду голословно говорить о неких агентурных связях. Однако вполне обоснованно можно предположить, что при передаче генералом Геленом, ответственным за разведоперации Рейха на Востоке, материалов от немецких спецслужб - американским (в том числе и связей по коллаборационистам: бандеровцам, власовцам и т.д.) среди них вполне могло оказаться и "харбинское досье". То же самое можно сказать и о Японии.

И коль скоро холодная война прямо наследовала Рейху в его борьбе против России, то почему бы весь идейный арсенал былых коллаборантов (как и они сами), не мог быть поставлен вновь на службу той же цели? Ведь в 1949 году, когда опасность ядерной (т.е. уже очень "горячей") войны против СССР была более чем реальной - что и предвидела Е.И.Рерих, называя 1949 год годом возможного Армагеддона, - именно вчерашние приспешники Гитлера истерически требовали сбросить "атoмку на Москву".

И все же главное не в этом, а в том, почему легенда оказалась вновь востребованной и на какой территории сошлись, увы, интересы той части Церкви, которую представляет Кураев, и финансовых олигархов. Вот на этот-то, самый главный вопрос мне неожиданно ответил Кураев своим интервью "Литературной газете" (8.IV.98). В нем говорятся вещи, столь несовместные с, например, "Огласительным словом" Иоанна Златоуста, читаемым на Пасху, что впору задаться вопросом: да пребывает ли еще сам диакон в той Церкви, которая провозглашает это Слово? Судите сами. Ликующее обращение Златоуста говорит, что все призваны на "великую трапезу", на "великое торжество веры": и тот, "кто работал с первого часа" и тот, "кто успел придти только в одиннадцатый час". "Ибо щедрый Владыка принимает и последняго, как перваго; успокаивает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и работавшаго с перваго часа; и последняго милует, и о первом печется, и тому дает, и этому дарует; и дела принимает, и намерение приветствует, и деятельности отдает честь, и расположение хвалит" (Мтф., 20,16). Итак, все войдите в радость Господа нашего..."

И дальше: "Никто пусть не жалуется на бедность; ибо открылось общее царство. Никто пусть не плачет о грехах: ибо из гроба воссияло прощение. Никто пусть не боится смерти; ибо освободила нас смерть Спасителя..."

А теперь послушаем Кураева: оказывается, большинство людей - "бесталанные", "неодаренные" в религиозном отношении особи, и Православная Церковь, в общем, правильно делала, что не обращалась к ним (версия Кураева). Потому что - тут следует главное: "христианство есть элитарная религия", которая всегда обращалась "к этому меньшинству" "по принципу "много званых, мало избранных". И вот здесь можно поставить в упрек православию то, что оно, предлагая безграничные горизонты для этих посвященных (!), для этих избранных, в общем-то, не очень заботилась о духовном воспитании остальных 85 процентов. Хотя, с другой стороны, может, это и к лучшему...".

Здесь можно остановиться. Ибо из этих слов Кураева непреложно следует, что Христос умер не за всех и воскрес не для всех. Но ведь Евангелие-то зовет всех - разве Кураев не понимает, что значит "много званых"? И главное: почему он кощунственно присваивает себе право определять этих "избранных" - разве он не знает, что оно принадлежит исключительно Господу? В словах диакона - прямое отрицание наставлений самого воскресшего Христа апостолам: "И сказал им: идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари" (Мрк., 16:15).

Вот даже как: "всей твари", не говоря уже обо всех людях.

Но Кураев опять противостоит духу Пятидесятницы - теперь уже не только на уровне космоса, мироздания, но и на уровне человечества, бoльшую часть которого считает недостойной Христа. Наконец, как понять, с христианской точки зрения, причисление самого себя к лику "посвященных и избранных" иначе, нежели как проявление непомерной гордыни? Но Кураев, видимо, причисляет - не то как бы он мог так лихо распоряжаться всем наследием и достоянием Церкви, как мог бы с такой уверенностью отлавливать, обличать и отлучать не только "еретиков", но и "малоодаренных"!

И все же главное, ключевое слово здесь - "посвященные". Если Кураев употребляет его в основном, эзотерическом смысле, то тогда сам он оказывается единомышленником Анни Безант и уж никак не может клеймить Блаватскую. Если же, скорее всего, он употребляет это слово в его расширительном значении особого превосходства над "темными массами", то перед нами - религиозная проекция теории элит. И здесь "элитарное христианство" обнаруживает свое странное сходство с "эзотерическом кристианством", оно же "эзотерический гитлеризм" чилийского фашиста Мигеля Серано. Параллель эта для нас тем более интересна, что работа Серано "Воскрешение героя" проливает немалый свет на ритуал поругания героев Великой Отечественной войны, ставшей органической и важнейшей частью десятилетия реформ, лишь по недоразумению - или вследствие сознательной инверсии, осуществленной "посвященными", - названных демократическими. Подлинная же их суть состояла именно в разделении общества на отлученную от власти и знания массу и элиту. И вот этой-то массе, дабы она раз и навсегда запомнила свое место, и следовало доказать, что у нее по определению не могло быть героев - потому что таковых от века может иметь только высшая раса. Именно она, в годы войны организованная в Черный Орден, по этой теории могла рождать героев, но никак не низшие, которым, согласно Серано и нашим "демократам", героика недоступна так же, как и бессмертие. И только те, кому доступно быть героями, способны рождать в себе Сына Человеческого - нет, не Христа, но эзотерического Кристоса (Серано употребляет именно это имя). Но и Кристос - лишь этап на пути к главному, что откроется в эру Водолея, к возвращению и уж полному утверждению расы избранных, расы Асов и Годо.1

Несомненно, народу нашему придется тяжко заплатить за свое отречение от героев, за непонимание высшего духовного смысла того поединка, который эти герои вели - и тогда в нем победили - с Черным Орденом. Через них народ утвердил свою человечность в борьбе с теми, кто рвался низвести его в недо-человеки - так разве, отрекшись от них, он не открывает дорогу Сверх-человеку, провозвестником которого был, по Серано, Адольф Гитлер и торжество которого, по пророчеству чилийца, полностью осуществится в эру Водолея?

Вот ведь как сходятся крайности! Кураев ведь так не любит все, связанное с эрой Водолея, но его "элитарное христианство", взятое в контексте его общеполитических взглядов, клонится именно в сторону водолейного "эзотерического кристианства". Снова и снова думаешь, как глубока была интуиция Н.К.Рериха, с его преклонением перед героями Великой Отечественной - несомненно, он угадывал и доселе скрытую от многих тайну этой героики как битвы за саму идею человечества. И можно лишь в очередной раз задаться вопросом, почему РПЦ не сочла нужным своим духовным авторитетом остановить глумление, чернокнижный характер и дальние цели которого не могут не быть очевидными для нее. Как бы то ни было, странная кураевская идея "элитарного христианства" не вызвала, в отличие от взглядов Н.К.Рериха, ни малейшей отповеди со стороны церковной иерархии, а потому мы вправе сделать вывод, что РПЦ, собственно, не имеет ничего как против самой теории элит, так и "обустройства" России на постулатах этой теории. А между тем, фундаментальной, основополагающей для последней является идея неравенства разделяемых по сортам людей, в пределе понимаемого как антропологическое неравенство.

Именно этот предел был достигнут в гитлеровском нацизме, где человечество как таковое переставало существовать, разделяясь на "недочеловеков" и "сверхчеловеков" (т.е. человек уничтожался). С разгромом Рейха идея вовсе не умерла (как не с ним она и родилась) и сегодня ищет как новые пути своей реализации, так и новые формы идеологического обеспечения. В этом плане новый мировой порядок, глобальная, всепланетная власть транснациональной элиты (в вышеприведенном, подчеркнуто социальном смысле), распоряжающейся не только потоками финансов, но и потоками информации, идущими через управляемые этой же элитой СМИ, но и вектором развития науки и техники, является четким современным коррелятом Третьего рейха, в его самом глубинном замысле.

При этом отказ (да и то временный, да и то неполный) от самых грубых террористических приемов осуществления власти вовсе не означает отказ ни от самой власти над миром, ни от идеи антропологического неравенства. Однако требуется новая "упаковка", и здесь идеология "элитарного христианства" - это гениальное "ноу-хау". Она позволяет разом: и подавить в зародыше возможный протест миллионов людей, не решающихся, да и не желающих выступать против христианства, и вырвать душу из самого христианства. Ибо в элитарной его версии теряют смысл слова Никейского символа веры: "...Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшагося..." Теперь, по Кураеву, видимо, надо понимать, что Христос сошел с небес не "ради человек", но ради "посвященных и избранных", и облекся не в плоть всечеловеческую, но в плоть неких "избранных".

Здесь позволю себе небольшое отступление. Еще в 1934 году харбинские газеты, обвинявшие Н.К.Рериха в "отступлении от своей веры", напрямую обратились к нему с вопросом: "Како веруеши?" И на этот вопрос Рерих, уже привыкший не обращать внимание на всякий газетный выкрик, счел нужным ответить. Ответ был краток и прям: "Верую во единого Бога Отца, Вседержителя: весь Символ Веры: И сие исповедаю. Николай Рерих. 26 сентября 1934г.".

Какие основания не верить в искренность этого исповедания? В нее и верили многие - не только миряне, но и священнослужители, в том числе митрополит Евлогий и митрополит Платон, отслуживший литургию в Рериховском центре в Нью-Йорке в 1934 году. В том же 1934 году Н.К.Рерих попросил митрополита Платона освятить Знамя Св. Сергия Радонежского, что и было исполнено. А 19.04.34 года в Часовне состоялась служба, перед которой как пишет З.Фосдик в своем дневнике, Н.К. "сам зажег лампаду. Красивое служение. Освятили Часовню и Знамя Св. Сергия. Было чудное чувство".

Точное указание даты важно здесь потому, что, верный своей тактике умолчаний, Кураев не упоминает об этом, зато, заканчивая "Сатанизм...", утверждает, что официальное отлучение Рерихов от Православия состоялось на Успение 1932 года, а вообще-то "внутренняя связь с Церковью прервалась у Рерихов значительно раньше 1932 года" ("Сатанизм...", т.2, с.407). Простите, но если не было церковного определения, то откуда диакону это известно? Да еще о "внутренней связи"?! Разве Рерихи ему исповедовались? А если, как утверждает Кураев, такое определение состоялось в 1932г., то почему же о нем не ведали митрополиты Евлогий и Платон?

Не ведал о нем и о. Нафанаил, когда писал в Харбине: "Николай Константинович стоит на церковной почве, исповедуя церковными словами свою веру и за него можно не бояться. Великие святители нашей Церкви знают, что делают, когда призывают Божие благословение на труды Н.К.Рериха".

Теория "элитарного христианства" позволяет под новым углом зрения взглянуть на эти труды. Не скрою, она, эта теория, внушает мне мистический ужас - и не только потому, что отрицает спасение всего человечества через Христа, хотя это и главное, конечно. В моих глазах никакое увлечение Востоком не может по греховности сравниться с этим отрицанием самой сути Благой Вести.

Однако есть здесь и другая сторона. Ведь именно на базе "элитарного православия" (как разновидности "элитарного христианства") становится возможным странный и необъяснимый на первый взгляд союз "посвященных и избранных" с современной финансовой, политической и шоуменской элитой... при брезгливом отталкивании от "совка", да и от наследия крестьянско-народного русского православия. Как с развязным высокомерием пишет один из молодых авторов православной газеты МГУ "Татьянин день" о герое повести А.Платонова "Сокровенный человек" Фоме Пухове, усмотревшем нечто "пасхальное" в готовности красноармейцев к жертвенной гибели: "Пухов, Пухов, безголовый, глупый ты мужик" .

Каков тон! И нам пытаются внушить, будто вот это хамоватое, новорусское пренебрежение к ближнему - это и есть Православие? Понятно, конечно, что таким новым христианам - как, похоже, и бoльшей части нашего клира, так и не сумевшего, в отличие от Н.К.Рериха ("Огонь на меня!"), религиозно осмыслить героику Великой Отечественной войны - душевно ближе, созвучнее совсем другие персонажи. Такие, например, как небезызвестный руководитель концерна "Гермес" В.Неверов - человек из породы строителей финансовых пирамид, а вместе с тем член президиума работающего под эгидой РПЦ Всемирного русского народного собора.

И вот ему позволительно, отнюдь не подвергая себя опасности отлучения, на страницах своей газеты "Гермес" (#11,12 за 1996 г.) выступать с прямо-таки ошеломительными откровениями относительно неких связей нового Храма Христа Спасителя с арканами и мистериями Гермеса Трисмегиста, с одной стороны, и американской статуей Свободы - с другой. Намекая при этом на какие-то загадочные манипуляции, которые будто бы были произведены с сознанием и подсознанием общества (причем, разумеется, без ведома и согласия последнего) в день водружения крестов на купола Храма.
"Типичным примером мистерии является праздник Гермеса, который состоялся в 1996 в день весеннего равноденствия и сопровождался появлением на небе наиболее яркой за последние 400 лет кометы. Сразу же после него были водружены кресты на куполах Храма Христа Спасителя, произошло воссоединение России и Белоруссии (разве оно произошло? - К.М.), т.е. образование зачатков будущего Славянского Союза, а жилищное строительство было официально объявлено программой номер один Российского государства... Это полное изменение всей сферы коллективного подсознания, чего и добивался Гермес много лет..." (курсив газеты). Трудно сказать, откуда господину Неверову известно, о чем думал Гермес и чего он добивался много лет - если, конечно, речь не идет о концерне самого господина Неверова.

Примечателен и такой комментарий: "Семь таинств Церкви суть семь цветов радуги, в которых преломляется белое сияние одной-единственной Тайны, главнейшего Таинства, известного как Второе Рождение, о котором в беседе-посвящении говорил Христос. Именно это христиане-герметисты подразумевают под ВЕЛИКИМ ПОСВЯЩЕНИЕМ как индивидуума, так и государства. Например, России. Оно состоялось" (курсив газеты).

Что же, хозяину Гермеса, как одному из спонсоров восстановления Храма, лучше знать, какие мистерии совершались за кулисами этого восстановления и какие изменения в нашем национальном сознании хотели произвести вершившие их посвященные иерофанты. Мы же можем здесь лишь отметить, что не дозволенное Рерихам снисходительно дозволяется Неверову - почему бы это? Не потому ли, что он, вводя эзотерическую тему, ставит ее на службу не киновиальной (т.е. "коммунистической", клонящейся к идеалу солидарного и справедливого человеческого общежития) традиции, а - совсем напротив! - подверстывает ее к весьма специфическому нынешнему "возрождению" России? Отличительной чертой последнего как раз являются снятие всякой киновиальности (и тем самым отступление от заветов Преподобного Сергия - именно как от национального идеала жизнеустроения) и возрождение - тут уже без всяких кавычек - самых грубых форм социального неравенства и расслоения. Символом же его, увы, стал восстановленный Храм Христа Спасителя, с которым совсем недавно связывалось столько надежд совсем иного рода. Действительность оказалась иной, и еще четыре года назад Игорь Птичников, директор фонда Храма Христа Спасителя по сбору пожертвований для финансирования проекта, вполне откровенно поведал, что иные вклады вовсе не были бескорыстными и уж тем более не были "лептой вдовицы". Имело место деловое партнерство: "Все эти компании имеют интересы в Москве. И все они нуждаются в получении городских помещений под офисы".

Кому-то такой бартер кажется более совместимым с Православием, чем бескорыстие, жертвенность и великие мечты первых советских лет, над которыми теперь принято глумиться. Однако в свое время им и восхищались не одни только Рерихи, с их, по выражению Кураева, "большевизанством", в глазах диакона представляющем вполне доказанный состав преступления. Нет, были и среди гонимых священнослужителей люди поистине христианского духа, чье духовное зрение было столь ясным, а сердце столь незлобивым и чистым, что они, поднимаясь над собственными страданиями, могли постигать скрытую за внешним безбожием суть событий.

Так, епископ Геронтий (Ряшенцев) в 1933 году писал из арзамасской ссылки: "Мне кажется, происходит не одно только разрушение твердыни и того, что для многих святое святых, но происходит очищение этих святынь, их освящение через огонь жестоких испытаний и поверок, разрушение форм, подавляющих своей своеобразной, но часто во многом земной красотой действительность закованного в них смысла и содержания, образуются новые формы, облегчающие проникновение в них и заполнение именно таким духом и жизнью, какие отрицаются часто их творцами и часто во имя осознанной и преднамеренной борьбы с Ним принципиально отрицаются, чтобы как бы через Голгофу уничтожения воскреснуть в силе".

Зачем же, замалчивая подобные свидетельства, грубо упрощать проблему, а Рерихов, с их, действительно, нелегкими для восприятия парадоксальными суждениями по этому больному вопросу, чуть ли не уподоблять Емельяну Ярославскому? Нет, мотивы их суждений - пусть они могут не без оснований казаться крайними - были совсем иного происхождения и соотносились с той русской традицией, которая, например, побуждала крестьян Забайкалья ("где золото роют в горах") при строительстве храмов тщательно следить за тем, чтобы в это строительство не были вложены грязные, а уж тем более кровавые деньги. Считалось, что церковь, построенная на такие деньги, будет безблагодатной и долго не устоит. Мысль о том, что иные храмы в послереволюционные годы рушились именно по этой причине, т.е. что люди были лишь орудием Божьего гнева, встречается и на страницах "Дневника последнего духовника Оптиной пустыни" (СПб., 1994г).

И вот, зная это, мы лучше поймем, почему не только Рерих, но и епископ Геронтий прозревал в иных чертах становящейся советской жизни дух поистине христианский. "Посмотрите, - писал он, - как жизнь фактически стала аскетична, как самоотреченна, небывалое самоотречение становится не исключением, а правилом всякого человека, как необходимо все разрозненное и почти во всех самых разнородных по содержанию областях жизни идет к единству через коллективизм (т.е. именно к киновиальности - К.М.). Сейчас все с Его печатью в скорби, Гефсимании и на Голгофе. Это верно, но также несомненно, что все усилия и творчество направлены на создание таких форм жизни, какая в своей принципиальной идейной части вся Им предуказана (выделено мною - К.М.), без Него не может быть осуществлена и неминуемо приведет к Нему". ("История русской православной церкви. 1917-1990гг." - М., 1994, с.103-104).

Телу и душе России, разъединенным временною смертью, по этому проникновенному прозрению, предстояло соединиться заново, создав новую, преображенную русскую жизнь. Прошедшей сквозь огонь и очищение Церкви предстояло достроить, увенчать выработанные при временном, внешнем ее отсутствии, но проникнутые духом самоограничения, воздержанности и общежительности, формы социального бытия, которые неизбежно потребовали бы Христа для полноты своего свершения.

Почему же не произошло этого? И почему так долго чаемое возвращение Церкви обернулось не возвышением мирской жизни, а ее глубоким, небывалым в России срывом в самую грубую стяжательность и разгулом примитивного социал-дарвинизма: "сильные выживают, слабые погибают", при исключительно зоологическом понимании этой силы? Думается, что не в последнюю очередь потому, что - как ни горько это признавать - "новорусский" стиль жизни получил прямую религиозную санкцию РПЦ, противопоставившей его как примету "возрождения" буквально всем чертам и качествам советского стиля - включая и те, что вызывали восхищение равно епископа Геронтия и Рерихов.

В сущности, в своем социально-политическом выборе (а она сделала его, отрицать это невозможно) РПЦ открыто поддержала те силы, которые в самой грубой, животно-хищной форме провозгласили в России и без того жестокую кальвинистскую идеологию тождественности внешнего материального успеха и религиозной избранности, и даже прежде всего успеха коммерческого, и религиозного избранничества. Идеологию, абсолютно чуждую Православию, в особенности же в его русской традиции. И это не могло, конечно, не исказить печальным образом то, что принято называть церковным возрождением России последнего десятилетия - того десятилетия, которое последовало за празднованием тысячелетия крещения Руси.

К сожалению, оно во многом обернулось возрождением, если вспомнить слова Стефана Первомученика, только "рукотворенного храма", храмов-зданий, а не храмов-людей. В той же мере, в какой религиозную санкцию получил торжествующий над "совком" грабительский, грязный капитал, Православие, исказившись, обернулось не порывами к Солнцу Правды - Христу, не горячим сердечным чувством "труждающихся и обремененных", но модной идеологией, даже модной позой пресловутой элиты. Не зря же некоторые священники не стесняются даже, сидя в модных гостиных, с телеэкрана смеяться над простодушными ошибками своих неэлитных прихожан: "Батюшка, помажьте меня этим:" - "Ну, я ее и помазал этим". Смешок ведущего или ведущей. Или: "Они, видите ли считают, что есть две Николы - летняя и зимняя:". Тот же смешок.

Что ж, такое "элитарное православие" как часть "элитарного христианства" и в отличие от просто Православия и Христианства может и впрямь послужить одним из кирпичей в сооружении башни нового мирового порядка.

Но ведь сам этот порядок, если взглянуть на него с религиозной точки зрения, приводит на ум одновременно и Антихриста конца времен 1, и царя Ирода - как первого буквально Анти-Христа, искавшего убить пришедшего в мир Богомладенца еще в колыбели. Как все лица и явления Евангелия, образ Ирода, его зловещий замысел имеет значение не локально-временное, но вневременное и актуальное до тех пор, пока не истечет человеческая история. А тогда новый, актуальный смысл приобретает концовка истории волхвов, как она рассказана евангелистом Матфеем: ":получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою" (Мтф., 2:12). То есть - на Восток, и, может быть, даже в столь ненавистную Кураеву Индию. Помним и то, что Ангел Господень, явившийся во сне Иосифу, повелел ему, взяв Младенца и Матерь Его, бежать в Египет - то есть опять-таки на Восток: не столько в географическом, сколько в духовно-культурном смысле слова. Впрочем, Восток означает здесь и еще большее: некую глубину мира и человечества, недоступную Ироду и Зверю, куда уходят, дабы сохранить неповрежденной Благую Весть, сокровенную Божественную сущность человека, Младенца. В таком смысле Восток - лишь одна из земных локализаций Сокровенного Града, Китежа и Беловодья, куда уходят, спасаясь от Антихриста или, если угодно, от Анти-Троицы: одержимого похотью господствования царя Ирода, беззаконного первосвященника Каиафы и ставшего их опорой рукотворенного Храма. Не забудем, что в Евангелии Храм (Иерусалимский) противостоит Христу. Откроем Евангелие от Матфея и прочтем: по входе Своем в Иерусалим, Иисус вошел в Храм - но для чего? Чтобы изгнать из него "всех продающих и покупающих" и чтобы обличить книжников и фарисеев словами: "Се, оставляется дом ваш пуст" (Мтф., 23:38). А дальше происходит еще более знаменательное: "И выйдя, Иисус шел от храма; и приступили ученики его, чтобы показать здание храма. Иисус же сказал им: видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено..." (Мтф., 24:1).

Не правда ли, в этом свете становится понятно, что дорога к Храму не всегда есть путь ко Христу - ведь Он-то шел от Храма!. Храм как оплот Синедриона - двойник Ирода, враг Христа, убивший его. Но воскресшим Христом признесены слова, приняв которые в сердце, мы знаем, что нет места в мире, где мы не могли бы встретить Его: "...И се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь".

Слова "Христос в Гималаях", вынесенные в название книги и значат именно и только это - то, что для уверовавших в него Он в Гималаях, как и повсюду во Вселенной. И там Его может встретить любой, кто уже выстроил в душе своей нерукотворный храм, встретить точно так же, как в иудейской или египетской пустыне, в карельских скалах или костромских лесах.

Предупреждая возможные обвинения в склонности к протестантизму, подчеркиваю: я не противопоставляю храм-здание и храм-человеческое сердце. Я лишь напоминаю, что в самом Евангелии установлена их четкая иерархия, где безусловно первенствует храм в сердце, храм-человек. Слова Стефана-первомученика, что я приводила выше, святитель Феофан Затворник комментирует так: "Только нерукотворенный храм сердца боговместим" ("Краткие мысли на каждый день года по церковному чтению из Слова Божия", Неделя св. жен-мироносиц, понедельник).

Апостол Павел говорит: "Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм - вы" (1 Коринф., 3:17).

Петр же наставляет: "Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое..." (1; 2:4).

Этот "дом духовный", слагаемый "живыми камнями", и есть, строго говоря, Церковь, само рождение которой совершилось ведь не в рукотворном Храме, к тому времени ставшем лишь сложением мертвых камней. Это не значит, что рукотворный храм всегда мертв, - это значит лишь, что он жив до тех пор, пока духовно живы слагающие его "живые камни" - люди. В поле этого высокого напряжения и движется жизнь воцерковленного христианина - не отрицание церкви-здания, но постоянная бдительность, убережение ее от превращения в мертвые камни. Именно так воспринимал соотношение храма рукотворного и нерукотворного сам Н.К.Рерих. Получив известие о начале второй мировой войны, он записывает в своем дневнике: "Первое августа 1914 года встретили в храме, первое сентября 1939 года перед ликом Гималаев. И там храм, и тут храм..."

Если так взглянуть на труды и миссию Рерихов, то они предстанут нам с еще одной, неожиданной и новой стороны: как глубокое и верное предчувствие той битвы за человека - за храм в человеке - а, стало быть, и Бога, апогеем которой сулит стать XXI век. В предчувствии этой битвы они стремились поставить на службу человека все духовные ресурсы, которыми на протяжении истории располагало, разбросав их по разными странам, народам и культурам, это творение Бога. Теперь этим ресурсам надлежало быть стянутыми в единое ядро. Так почему бы и не искать следы волхвов в Гималаях, почему в этой новой битве с Иродом за Христа бежать от той мудрости, которую они когда-то смиренно положили к Его колыбели?