Александр Владимиров Белый город Духовная Россия Беловодье Алекcандр Владимиров Библиотека Карта сайта Контакты

поиск по сайту
Апостолы
поиск по слову

перейти к странице




<< 1. Антиветхозаветные произведения,
ранее признававшиеся церковью
3. Гностицизм о Ветхом Завете >>


Ветхозаветное наследие в христианстве 312

2. Раннехристианские авторы о Ветхом Завете

Среди раннехристианских произведений высказывания против ветхозаветного наследия встречаются гораздо чаще, чем их можно обнаружить после IV – V вв. – времени укоренения догмата о богодухновенности Библии.

В письме эллину, приписываемом христианскому апологету Ииустину Философу (II в.), объясняется характерное отличие веры христиан от веры иудеев. Из него мы узнаем, что иудеи за-



Ветхозаветное наследие в христианстве 313

блуждались в коренных догматах и уложениях Моисеева Закона, которые вроде бы заповеданы самим Вселенским Иеговой в, казалось бы, почитаемой христианами Библии. Были попытки объяснить эту резкую критику Иустина тем, что им критикуется не сама форма, которая будто бы предписана евреям Священным Писанием (Богом), а только их чрезмерная увлеченность ею. Однако автор письма обличает и форму, отождествляя её с нечестивыми языческими обычаями, рука об руку идущими с идолопоклонническим содержанием. Автор пишет своему корреспонденту:

"Далее ты, как я полагаю, жаждешь услышать прежде всего о том, почему христиане не почитают Бога наподобие иудеев. Хотя иудеи и воздерживаются от вышеупомянутого идолослужения и совершенно верно считают достойным почитать и именовать Владыкой только Бога всей вселенной, но в том, что они почитают Его подобно вышеупомянутым идолослужителям (подобно греческим жертвоприношениям. - А.В.), они заблуждаются. Ведь то, что эллины, являя признак безумия, преподносят бесчувственным и немым [идолам], иудеи считают нужным доставлять Богу, словно Он в этом нуждается, и, разумеется, творят скорее глупость, чем богопочитание. Ибо Сотворивший небо и землю и все, что на них, и Подающий нам то, в чем мы нуждаемся, Сам не нуждается ни в чем из того, что Он доставляет людям, полагающим, будто это они нечто Ему дают. А те, кто приносит Ему жертвы «кровью и туком» и всесожжениями [как это делают иудеи] и думает, что одаривает Его этими почестями, ничем, на мой взгляд, не отличаются от людей, оказывающих те же знаки почтения бесчувственным идолам:

те преподносят видимость почестей тем, кто не способен их принять, а эти - Тому, Кто ни в чем не нуждается!

А что касается их привередливости в пище, и суеверия о субботе, и бахвальства обрезанием, и притворства с постом и новомесячием 1, вещей смешных и вовсе недостойных упоминания, тут ты, я полагаю, не нуждаешься в моих пояснениях. Ведь в первом случае они из созданного Богом на пользу людям принимают одно как созданное на благо и отвергают другое как бесполезное и излишнее - что же это, как не беззаконие? В другом случае они клевещут на Бога, будто Он запрещает в субботний день делать что-либо хорошее - что же это, как не нечестие? А в третьем они бахвалятся, будто уменьшение плоти 2 есть свидетельство избран-


[1] Новомесячие – у иудеев праздник появления на небе Луны. Объявление даты наступления праздника было почетной и ответственной обязанностью Синедриона. – А.В.
[2] Обрезание. – А.В.


Ветхозаветное наследие в христианстве 314

ничества, будто бы из-за этого особенно любимы они богом – ... недостойно [ли] это насмешки..." (Посл. к Диогниту, 3-4)

(Христа) Он послал к людям. Но для чего же? Чтобы угнетать, ужасать и приводить в трепет, как мог бы кто-нибудь подумать?... (Он) послал (Христа) для спасения и убеждения, а не принуждения, ибо принуждение не присуще Богу. Послал призвать людей к Себе, а не преследовать их, послал любить, а не судить... Он не возненавидел нас, не отверг и не злопамятствовал, но был великодушен, терпел, миловал, Сам принял на Себя наши грехи, Сам Собственного Сына отдал во искупление за нас" (7-9).

Последнее заявление трудно истолковать иначе, чем противопоставление, с одной стороны – Иеговы Библии, а с другой – Бога-Отца Евангелия.

Раннехристианский апологет Афинагор (177 г.), прибегая к авторитету мудрости самых известных философов-греков, доказывает, что невозможно богов, обладающих именами и выступающих персонажами известных мифов-легенд, – этих племенных и местных покровителей (возможно, Планетарных Гениев) – принимать за Вседержителя:

"Еврипид, например, недоумевает по поводу тех, кого невежественное общее мнение называет богами. &scito;

Уж коли был бы Зевс-отец на небесах,
Его б избавил от ужасной участи 1.&scitc; Он не усматривает у этих богов (у Высшего Бога Еврипида. – А.В.) сущностей, которые бы обозначались именами («Не знаю ничего о Зевсе, кроме самого слова (Бог?)»)" (Предстательство, 5).

Т.е. Высшее – не есть сущность, обладающая, как прочие сущности (в том числе полубоги, Силы и пр.), отличительными признаками – размером, цветом и т.д. Его характеризует не более чем наименование, которое само по себе – абстракция, не подразумевающая за собою ничего определенного (конкретного), подобно слову «Бог». В разных языках ему предпосылается разное наименование, но все они обозначать могут одно и то же, т.е. – Абсолют. Абсолют 2 – это не существо, а сущее. Афинагор цитирует


[1] Еврипид. Nauck., 900.
[2] Христианские богословы крайне недолюбливают определение Всевышнего как Абсолют, усматривая здесь покушение на человечность и личность Иисуса Христа, который по вероучению церкви также Бог. В нашей работе мы показываем, что даже ряд дошедших до нас раннехристианских апологий не отождествляет человека-Иисуса со Вселенским Всеобъемлющим Богом, ибо такое отождествление крайне нефилософично (нетеологично).


Ветхозаветное наследие в христианстве 315

вопрос Платона: «ЧтО есть вечно сущее и не имеющее происхождения, а чтО – становящееся, но отнюдь не сущее?» 1 (Афинагор, 19). Но в противоположность сказанному о Всевышнем всевозможные пантеоны или племенные покровители (Гении) выглядят совсем иначе. Афинагор продолжает: "(Еврипиду) вторит и Софокл: &scito;Один, поистине один великий Бог,
Воздвигший небо и всю ширь земли.&scitc; ...Филолай, говоря, что вселенная как бы заключена Богом в темницу, доказывает лишь, что Он – один и выше вещества. Так же учат Лисид и Опсим 2... Платон говорит: «Творца и отца этой вот вселенной найти нелегко, но даже найдя, невозможно высказать вслух» 3, имея в виду единого, невозникшего, вечного Бога" (Там же, 6).

Афинагор поясняет, что Платон вовсе не понимает Космос за божество, а видит в нем только «благозвучный инструмент с ритмически колеблемыми {струнами}».

"...Платон (говорит)...: «Каковое небо мы и назвали космосом, так как оно причастно многим божественным свойствам от Отца, хотя и приобщилось тела. Вот поэтому-то и невозможно для него стать не подверженным изменению (как Единому Богу. – А.В.4 " (Там же, 16).

Таков космос, делает вывод Афинагор, таковы и так называемые боги, но не Отец всего.

Предположим, Афинагор питал симпатии к платоно-пифагорейской философии, отсюда проистекает его неприятие иудейского антропоморфного культа. Но и другой раннехристианский апологет Татиан (трактат написан до 172 г. н.э.), с жаром набрасывающийся на греческую премудрость и разносящий в пух и прах Пифагора, Платона и Аристотеля, тем не менее говорит о Всевышнем как о не имеющем имени (!), словно нарочито забывая Иегову еврейского Писания (см. Слово эллинам, 4). Вполне разделяя общецерковные догматы (см. 6; 13; 14; 25), т.е. демонстрируя традиционные для церкви взгляды, он тем не менее громит идолопоклонст-



Ветхозаветное наследие в христианстве 316

во греческого деградировавшего культа, не многим, особенно в части жертвоприношений, отличающееся от храмового иудейского обычая:

"...Неименуемого Бога нельзя подкупать, потому что Того, Кто не нуждается ни в чем, не должно представлять нуждающимся" 4; "Зачем мне чтить богов-мздоимцев, которые гневаются, если не получают?... И зачем бесчестите Его творение? Закалываешь овна – и ему же поклоняешься, телец на небе – а ты забиваешь его образ" 10.

Но ведь Ветхий Закон от иудеев требует именно закалывания овна и агнца, а если этого не случится, или вдруг жертвы достанутся иному божеству, то, согласно Библии, неминуем «гнев Господен»:

"Повели сынам Израилевым и скажи им: ...вот жертва, которую вы должны приносить Господу: два агнца однолетних без порока на день, во всесожжение постоянное; одного агнца приноси утром, а другого агнца приноси вечером... А в субботу (день Сатурна. – А.В.) [приноси] двух агнцев однолетних без порока... сверх постоянного всесожжения... И в новомесячия ваши (день новой Луны. – А.В.) приносите всесожжение Господу: из крупного скота двух тельцов, одного овна и семь однолетних агнцев без порока... И одного козла приносите Господу в жертву за грех" (Чис. 28:2-15).

Даже Филон Александрийский (20 г. до н.э. – 40 г. н.э.), знаменитый еврейский философ, патриот и защитник евреев, предпринявший титанические усилия для сближения иудаизма и платонизма, о субботе заявляет как о дне отдыха только для Бога, а не для людей: «Моисей в законодательстве часто говорит как о субботе Бога (Исх. 20:10 сл.), а не людей... ибо если уж говорить правду, то отдыхает среди сущего одно, а именно, Бог» (О херувимах, 87) 1. Но и подобный отдых, по Филону, вовсе не есть безделие (ср. с ортодоксальной Субботой раввинов): «отдыхом он (Моисей) называет не праздность, потому что по природе созидательная Причина всего... никогда не останавливается...» (там же). Филон, будучи практически единственным источником наших знаний о терапевтах (еврейской монашеской общине, родственной кумранитам), о которых он восторженно отзывался, рассказывая об их жертвоприношениях и служении Богу, вероятно, выражает общий для терапевтов и кумранитов взгляд. Филон высмеивает щепетильность



Ветхозаветное наследие в христианстве 317

жрецов в отношении качества приносимого в жертву животного (чтобы было без порока), тогда как души приносящих остаются «изъязвлены тяжкими болезнями... то есть те, кто добровольно и сознательно несет на себе скверну, несмотря на это, дерзают священнодействовать, полагая, что око Бога видит только внешнее» (там же, 96-97).

Ветхозаветные иудеи почитали Иерусалимский храм как Дом Бога. И.Ш.Шифман предполагает, что "библейская параллель (Агг. 1:8-11) показывает, что мифологема строительства храма (после возвращения евреев из Вавилона)... была связана в Переднеазиатском Средиземноморье с мотивом преодоления засухи, которая ниспосылается божеством из-за отсутствия храма:

"Поднимитесь-ка на Гору, и принесите дерево,
и постройте Дом, и Я буду благоволить к нему,
и прославлюсь, – сказал Йахве.
- Обращайтесь ко многому, а бывает мало;
и принесете домой, а Я развею это. За что?
Слово Йахве Воинств: за Мой Дом, который разрушен,
а вы хлопочете каждый о доме своем.
Поэтому вам Небеса не дают росы, а земля не дает урожая её.
И Я призвал засуху на Страну, и на горы, и на хлеб,
и на вино, и на масло, и на то, что выращивает земля,
и на человека, и на скотину, и на всякий ручной труд"

(Угаритский эпос) 1;

 

"Почему вы завистливо смотрите, горы горбатые?
Эту Гору пожелал Бог, чтобы быть его жилищем,
и Йахве поселился <там> навечно!" (Пс. 68:17);
"Построить построил я Дом – обитель Тебе, строение,
чтобы было жилищем Твоим навечно" (1 Цар. 8:13) 2.

Какие бы мотивы в действительности ни лежали в строительстве Храма, однако ясно, что укоренившееся на заре христианской эпохи представление иудеев о Храме как о «Доме Бога» – примитивно языческое. Филон Александрийский резко критиковал это заблуждение соотечественников:

"...ради того, чтобы облагодетельствовать наш род, Ему (Богу) какой нужно приготовить дом? Может быть, из камня или

[1] Шифман И.Ш. Введение // О Ба'лу. Угаритские поэтические повествования. М., 1999. С.47-48.
[2] Цит. по: Шифман И.Ш. Комментарий // О Ба'лу. Угаритские поэтические повествования. М., 1999. С.182-183.


Ветхозаветное наследие в христианстве 318

дерева? Ни в коем случае! Да и сказать-то такое нечестивость! Ведь даже если вся земля внезапно превратится в золото или во что-нибудь еще более ценное, чем золото, и затем целиком пойдет в работу мастерам, которые сделают из него [храмовые] портики и пропилеи, залы, вестибюли и сами храмы, то и тогда она не сможет стать даже основанием для Его ног. А достойный Бога дом – это годная к Его приему душа. Называя, стало быть, невидимую душу земным домом невидимого Бога, мы будем говорить справедливо и законно" (О херувимах, 99-101).

О нелепости представлений, будто Бог гневлив, что он, подобно человеку, проливает слезы, радуется, карает, злопамятствует, говорит один из столпов и зачинателей египетского монашества Антоний Великий (ок. 253 – ок. 356). Пустынник учит:

"Бог благ и бесстрастен и неизменен. Если кто, признавая благословным и истинным то, что Бог не изменяется, недоумевает, однако ж, как Он (будучи таков) о добрых радуется, злых отвращает, на грешников гневается, а когда они каются, является милостив к ним (о чем говорится в Священном Писании. – А.В.); то на сие надобно сказать, что Бог не радуется и не гневается: ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, что Божеству было хорошо или худо (что и вызывает ответные гнев или радость. – А.В.) из-за дел человеческих 1... (Мы) делаясь злыми – становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи не попускают Богу возсиять в нас, с демонами же мучителями (они нас) соединяют" (Наставл.о добр.нравств., 150 2 ).

Об отсутствии имени у Бога и о ненужности ему жертв говорит раннехристианский автор Аристид (ок. 132 г.):

"У Него нет имени, ибо всё, что имеет имя, принадлежит к твари" (Аполог.1.5) (перевод с сирийского);

"Сам Он не имеет имени, ибо каждый, кто имеет имя, создан и сотворен другим" (1.5) (перевод с древнеармян.);

"В Нем нет ни гнева, ни ярости... Он не требует жертвы, ни возлияния и ничего из видимого. Ни от кого ничего Он не требу-


[1] Но для простецов (обывателей и начинающих) Антоний говорил иначе, например: «Кто не будет исполнять прописанного, тот подвигнет Бога на гнев. Я, Антоний, истину тебе говорю» (Устав..., 248. // Добротолюбие, т.1, с.115). Но как мы понимаем, под «гневом» понимается нечто иное, как сказали бы индусы – кармическое, то есть обретение неблагих последствий от собственных деяний, но никак не в результате волевых действий Бога, побуждаемых эмоционально неуравновешенным состоянием или аффектом (гневом).
[2] Добротолюбие. Т.1. М., 1993. С.90.


Ветхозаветное наследие в христианстве 319

ет, но все живущие нуждаются в Нем" (1.5) (перевод с сирийского);

"У Него нет ни гнева, ни злобы, ибо нет в Нем ослепления... У Него нет ни в чем нужды, ни в хвалах, ни в жертвоприношениях, ни в дарах. И Ему не нужно ничего из того, что есть в видимых творениях, ибо Он исполняет и удовлетворяет нужды всех" (1.5) (перевод с древнеармян.).

Об отсутствии имени у Бога, что с неизбежностью ставит под сомнение культ Иеговы как Вселенского Бога, пишет раннехристианский апологет Минуций Феликс (сер. II – нач. III вв.):

"И не ищи другого имени для Бога: Бог – Его имя. ТогдА нужны слова, когда надо множество богов разграничить отдельными для каждого из них собственными именами. А для Бога Единого имя Бог – выражает всё. Если я назову Его отцом (речь идет об имени нарицательном. – А.В.), ты будешь представлять Его земным; если назову царем, ты вообразишь Его плотским; если назову господином, ты будешь о Нем думать, как о смертном. Но откинь в сторону все прибавления имени и увидишь Его славу" («Октавий», XVIII) 1.

Духовный провидец св. Макарий Великий (300 – 390 гг.), сглаживая душераздирающие подробности кровавого ветхозаветного культа, сравнивает, с одной стороны, Иерусалимский рукодельный храм, а с другой стороны – храм в сердце человека как глубоко отличающиеся религиозные начала, когда только в последнем, но никак не в первом, обретается Христос. При этом Макарий применяет к ветхозаветному Писанию термин «тень», а «ветхий закон», данный Иеговой, объявляет неспособным врачевать душевное (а тогда какое?) начало, ибо закон Иеговы, читай: «закон ветхозаветной Библии», как пишет Макарий, «не имел жизни»:

"Там обложенный немощею иерей входил во Святое (в Святую Святых Храма. – А.В.), принося жертву за себя и за народ: здесь (в Новом Завете. – А.В.) истинный Архиерей – Христос однажды вошел в нерукотворную скинию, к горнему жертвеннику и готов у просящих Его очищать и оскверненную совесть... Как тень не исправляет служения и не врачует немощей: так и ветхий закон не мог врачевать душевных язв и немощей; потому что не имел жизни... Ибо и сама душа наименована храмом и жи-

[1] Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов / Составление, общая редакция, перевод с древнегреческого, введения, комментарии А.Г.Дунаева. СПб., 1999. С.244.


Ветхозаветное наследие в христианстве 320

лищем Божиим, и невестою царскою... И когда душа твоя будет в общении с Духом, и небесная душа войдет в душу твою; тогда совершенный ты человек в Боге, и наследник, и сын" (Беседа 32.5-6).

Из сказанного с неизбежностью следует вывод, что если Храм Иеговы (как, впрочем, и любой иной храм сам по себе) и закон Иеговы были неспособны врачевать, то, значит, в них не было Христа (жизни), значит, они оставались обычными языческими предприятиями, ибо здесь духовное связывалось с конкретно-материальным: жертвенником, «Святая Святых» и пр., а сам Иерусалимский Храм назывался иудеями – «Домом Бога». Пророки Писания все же чаще говорили не о каменном доме, а о сердце. Христиане именно сердце называли «домом Бога».

Наконец, о поклонении ветхозаветных иудеев вовсе не Богу, а земным стихиям (духам стихий) совершенно прямо заявлял Климент Александрийский:

"Не поклоняйтесь Богу так, как это делают евреи, считающие, что только им одним ведомо Божество, и не замечающие, что вместо Бога они поклоняются ангелам, архангелам, Луне и месяцам" (Strom. VI.5).

О том, что иудеи поклонялись демиургу, властвующему лишь над четверицей материальных стихий (земли, воды, огня и воздуха), но не над миром духовным, полагали неоплатоники, последователи Ямвлиха, Сириана и Прокла 1. Юлиан доказывал, что Йахве – племенной бог, имеющий отношение лишь к иудеям. Трудно понять, в чем было преимущество родоплеменного Бога евреев, покровительствующего исключительно только евреям, перед Богом какого-нибудь другого племени? Но так ли христиане относились к имени Йахве, как это делали ветхозаветные иудеи? Предположим, Иисус Христос выступил за отмену культовых обычаев иудеев (что, впрочем, не всеми христианами признавалось, особенно евангельскими Петром, Иаковом и Иоанном, почитавшими кошер, обрезание и синагогу). Но о десакрализации имени Иеговы вроде никто еще из христианских богословов не заявлял. И тем не менее имя еврейского Бога христианами фактически отвергнуто, ибо ста-


[1] «Последователи Ямвлиха, Сириана и Прокла считают его <Божество, почитаемое иудеями> демиургом чувственного космоса, именуя его богом четверицы стихий» (Lydus, De Mensibus, IV, 53. Цит. по: Греческие и римские авторы о евреях и иудаизме. Комментарии М.Штерна. Т.2, часть вторая. М.-Иерусалим, 2002/5762, с.321).


Ветхозаветное наследие в христианстве 321

ло писаться на греческом и латинском, и произноситься совершенно иначе: Иегова вместо Йахве и т.п. Именно вывод о десакрализации напрашивается после прочтения отрывка из Оригена, который приводится ниже. Ко всему прочему Ориген обращает внимание, что при вызываниях (произнесении имени) вовсе не Бог производит ответное взыскуемое действие, а сам заклинатель приводит в движение некие Силы (энергии). Но ведь подобные вызывания есть традиционная среди языческих народов магия. Ориген пишет:

"По вопросу об именах нужно сказать еще и то, что, по свидетельству людей, обладающих искусством заклинаний, одна и та же заклинательная формула () на отечественном языке производит именно то, что она обещает, тогда как переведенная на всякий другой язык она уже не производит никакого действия и оказывается совершенно бессильной. Следовательно, не в самих предметах, обозначаемых именами, а в свойствах и особенностях звуков заключается та внутренняя сила, которая производит то или иное действие. Итак, мы всегда будем защищать христиан, которые решаются, скорее, умереть, чем назвать своим богом Юпитера или дать ему одно из тех имен, которые существуют для него в других языках" (Против Цельса, I.XXV).

То есть христиане, по Оригену, вопреки иудейской Библии (и даже Евангелия) вообще не употребляют никакого имени Всевышнего, ни на греческом, ни на еврейском. А как же они называют Бога? -

"Они исповедуют (своего Бога) или просто общим неопределенным именем – Бог, или же присоединяют к этому названию еще добавление: «виновник всех вещей. Творец неба и земли, пославший человеческому роду вот тех-то и тех-то мудрых мужей»: имена этих мужей у людей и имеют известную силу, если они связываются с именем Божиим... И если уже Платон заслуживает удивления... (высказавшийся) в «Филебе»: «мое благоговение перед именами богов, Протарх, немалое 1», то насколько более тогда мы будем ценить благочестие христиан, которые Творцу мира не дают никакого имени, употребительного в мифологических измышлениях?" (Против Цельса, I.XXV).

Относим ли мы десакрализованные в христианстве имена еврейского Божества к «мифологическим измышлениям», как это


[1] Речь у Платона идет о почитании не имён Всевышнего, а имён Его помощников, таких, как, например, в христианстве – Архангелы и пр.


Ветхозаветное наследие в христианстве 322

считал Ориген, или считаем их значимыми и благочтимыми, но не настолько, чтобы обозначать ими Всевышнего, для нас важно, что из рассуждений Оригена однозначно следует, что христиане не должны принимать никакие имена для обозначения Всевышнего, будь то на еврейском, египетском, сирийском, индийском, греческом или еще на каком-либо языке, не говоря об использовании данных имен в магических целях.

Все вышесказанное подводит нас к важному выводу: если в представлениях ессеев, кумранитов и ранних христиан допускалось существование разных божеств и если они чувствовали, что вокруг Иерусалимского храма с его кровавыми жертвоприношениями, стяжанием богатства и чехардой первосвященников 1 происходит нечто противоположное истинному (с их точки зрения) богообщению, то они вполне могли отличать Бога, которому поклонялись сами, от божества, которому возносились благоухания сожигаемых животных прочими иудеями. Здесь идет уже спор не о «значении слов», а о самом существе религии. Из вышеприведенных отрывков, из поучений и объяснений столпов христианства с очевидностью следует, что в раннехристианской церкви отнюдь не думали, что древние иудеи поклонялись Богу христиан. Тот же Ориген, несмотря на его критику гностического тезиса о противоположности Отца Христа и Иеговы Ветхого Завета, тем не менее писал о подлинных заветах Моисея и истинном Боге Моисея, отличных от иудейских:

"Иисус есть Сын Того же Самого Бога, который даровал закон [Моисею] и послал пророков. И мы, которые являемся членами церкви, нарушили не Закон (изначальный. – А.В.), но отвергли лишь только иудейские басни, умудряясь и воспитываясь на таинственном созерцании Закона и пророков. Да и сами пророки научали нас, что одним только внешним простым рассказом о событиях, одним только текстуальным и буквальным выражением Закона не исчерпывается весь его смысл... Ужели в самом деле было безбожно то, что Он (Иисус Христос) оставил телесное обрезание, телесную субботу, телесные праздники, телесные новомесячия, не стал различать чистого (кошерного. – А.В.) от нечистого (трефного. – А.В.) и, взамен всего этого, направил ум в сторону Закона Божия..." (Против Цельса, II.VI).

"Иисус... уничтожил совершенно веру в земных демонов, которые находили себе услаждение в курении фимиама, в кровавых возлияниях и в туке жертвенных животных и, подобно ми-


[1] См. «Кумран и Христос».


Ветхозаветное наследие в христианстве 323

фическим титанам или великанам, отвлекали людей от познания Бога. Будучи вне всякой опасности со стороны этих (демонов), которые угрожают своими кознями вообще всем добрым (существам), Он даровал законы, которые даруют счастье всем, живущим сообразно с ними. И теперь мы более уже не нуждаемся в том, чтобы умилостивлять демонов жертвами; напротив, мы от глубины души презираем их..." (Против Цельса, IV.XXXII).

"Теперь же (после Иисуса Христа) бесчисленное множество верующих, хотя и не все могут по порядку и ясно раскрывать духовный смысл (закона Моисеева), но, однако, все имеют убеждение, что не должно понимать в телесном смысле ни обрезания (т.е. Моисей не обязывал евреев уродовать свое физическое тело. – А.В.), ни субботнего покоя, ни пролития крови скота, ни рассказа о том, что Бог давал наставления Моисею касательно всего этого. И такое понимание дается всем без сомнения, силою Святого Духа" (О началах, II.7.2).

Понимание Оригеном того, что иудеи извратили Моисеев Закон, распространенное не только на предхристианские времена, но и на времена «от начала», подчеркивается его характеристикой ветхозаветных евреев, разительно отличающейся от позднецерковной:

"...Бог с очевиднейшею ясностью дал знать о Своем присутствии среди евреев... (далее Ориген приводит множество примеров. – А.В.), и, несмотря на все эти обстоятельства, Он не обрел Себе веры у тех, которые были очевидцами этих событий. Если бы они уверовали в Того, Кого они видели и слышали, то они не слили бы себе тельца (во времена Моисея. – А.В.), не променяли бы славу свою на изображение вола, ядущего траву 1, не сказали бы друг другу, показывая на тельца: вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской! 2 И посмотри, не остались ли иудеи и теперь точно такими же! Несмотря на столь великие чудеса и столь очевидные явления Бога, они еще ранее в продолжение всего своего странствования по пустыне пребывали неверными, как мы узнаем об этом из их Закона. И после чудесного пришествия в мир Иисуса они также не преклоняются перед Его могущественными речами, перед Его удивительными деяниями, которые Он совершал на виду у всего народа. И я думаю, что этих фактов достаточно для желающего доказать, что неверие иудеев относительно Иисуса вполне соответствует тому, что об этом народе было написано еще в древние времена" (Против Цельса, II.LXXIV-LXXV).

[1] 1 Пс. 105:20.
[2] Исх. 32:4.


Ветхозаветное наследие в христианстве 324

Общецерковный взгляд на чисто национальное, а отнюдь не мировое назначение иудейской Библии выразил Иоанн Дамаскин (ок. 680 – 780) в «Точном изложении православной веры»:

"(Бог повелел иудеям чтить субботу не случайно). Бог, зная грубость, привязанность к плотскому и вообще пристрастие к вещественному народа Израильского, а вместе с тем и (его) нерассудительность, (дал этот закон)... Суббота была посвящена Богу для того, чтобы в этот день упражнялись в этом занятии (т.е. в чтении Писания) и чтобы те, которые не посвящают Богу всей жизни (т.е. иудеи. – А.В.), которые служат Господу не из любви, как Отцу, но как неблагодарные рабы, уделяли Богу хотя бы малую и незначительную часть своей жизни и (делали бы) это хотя бы из-за страха ответственности и наказаний за нарушение (заповеди). Ибо праведнику закон не лежит, но неправедному (1 Тим 1.9).

(Доказательством этому служит) прежде всех (как праведник, свободный от обязательств субботы) Моисей, который, в течение сорока дней и еще других сорока в посте предстоя пред Богом, без сомнения, и в субботы изнурял себя постом, хотя закон повелевал не изнурять себя постом в день субботы. Если бы возразили, что это было до закона, то (в таком случае) что скажут об Илии Фесвитянине, совершившем сорокадневный путь при однократном вкушении пищи? Ибо он, изнуривши себя не только постом, но и путешествием в субботы этих сорока дней, нарушил субботу; и Бог, давший закон о субботе, не прогневался на него, но как бы в награду за добродетель явился ему в Хориве. А что еще скажут о Данииле?...

Итак, как я сказал, (для иудеев) ради отдохновения с Богом, чтобы уделяли Ему хотя бы самую незначительную часть времени и чтобы успокоились раб и осел (беспрерывно понуждаемые к работе. – А.В.), установлено было соблюдение субботы для тех, которые еще (несознательные) младенцы, для порабощенных под стихиями мира (Гал 4.3), для плотских и не могущих ничего понять, что выше тела и буквы... Мы (христиане) уже более не рабы (подобно иудеям), но сыны, не под (ветхозаветным) законом, но под благодатью...

Вот это заповедает нам духовный закон Христа, и соблюдающие его делаются выше закона Моисеева (1 Кор 13.10). Ибо когда пришло совершенное, и еже от части прекратилось (1 Кор 13.10), когда покрывало (ветхозаветного) закона, т.е. завеса, было разодрано через распятие Спасителя, и когда воссиял Дух огненными языками, то буква была отвергнута, телесное прекратилось, и (ветхозаветный) закон рабства кончился, и нам дарован закон свободы...



Ветхозаветное наследие в христианстве 325

Отсюда нам (христианам), ходящим по духу, а не по букве, свойственно всяческое отложение (отказ от) плотского, служение духовное и единение с Богом. Ибо обрезание (наставленное Йахве. – А.В.) есть приобретение 1 телесного удовольствия и всего излишнего и не необходимого, потому что крайняя плоть есть не что иное, как кожа, излишняя для испытывающего удовольствие члена. Всякое же удовольствие, которое, не от Бога и не в Боге, есть излишек удовольствия, образом чего является крайняя плоть. Суббота же (наставленная иудеям Моисеем) есть покой от греха" 2.

Но можно ли во всех частях доверять Писаниям народа, в котором столь сильны были так называемые языческие атавизмы? Церковь утверждает, что Христос пришел, чтобы установить новый Закон. Ориген также заявляет, что

"(Иисус) совершил нечто более великое (нежели Моисей): Он на основании уже образовавшегося общественного строя и отеческих обычаев, на основании условий жизни, сложившихся по известным нормам закона, осмелился ввести новый строй общественной жизни по законам Евангельским" (Против Цельса, II.LII).

Ориген утверждает, что это произошло не потому, что основы Предвечного Закона устарели. Было бы странным говорить, что нетленное (духовное) в Учении, переданное Совечным через Моисея, вдруг оказалось до завершения земного мироустройства тленным. Вовсе нет. Христос в Нагорной проповеди учит: «Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф 5.18). Согласно Оригену, Христос ничего не отменял из истинного Закона, но, напротив, иудеи уже очень давно извратили духовный смысл наставлений и заповедей Моисея. Ориген говорит, что Христос пришел наставить людей не в новом Законе (как это стали уверять позднее церковные богословы), не ради отмены старого, но для очищения непреходящего и вечного, а также для придания нового импульса, требующего в новые времена новых форм. Согласно Иустину Мученику,

"[ветхозаветный] Закон был наложен Богом из-за жестокосердия евреев, но являлся шагом назад по отношению к первона-

[1] В тексте отложение, что является ошибкой переписчиков (см. далее по тексту). – А.В.
[2] Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. 4.23.


Ветхозаветное наследие в христианстве 326

чальному порядку, восстановленному Евангелием" (Диалог с Трифоном иудеем);

"...Бог повелел вам хранить субботу и возложил на вас другие заповеди, как я уже сказал, за грехи (adikias) ваши и отцов ваших" (там же).

Ориген говорит, что апостолы и другие окружавшие Иисуса Христа при жизни ученики, будучи с детства воспитанными в иудейском обычае, не смогли бы вместить всей истины Откровения и не обрели бы веры в Христово учение. Аналогичное наблюдалось в кумранских повествованиях об Учителе Праведности. Поэтому ученикам при земной жизни Учителя евангельская весть давалась в форме загадок-притч и поучений, обернутых в ветхозаветные одежды, тогда как обнаженная истина была явлена позднее (см. библиотеку открытых гностических текстов в Наг-Хаммади, наши Приложения 5 – 9).

Но если Евангелие не противоречит старому Закону, ибо «ни одна черта не прейдет из Закона, пока не исполнится все», то и Моисей не мог учить человеконенавистничеству и расовой исключительности, возобладавшей в ветхозаветном Писании. Значит, Закон Отца, или Завет, существовал во все времена, среди разных народов, а значит – для всех людей, не для одних лишь иудеев. Согласно догматическому богословию, учение Христа отличается от ветхозаветного Закона внешними чертами, и прежде всего тем, что Бог облекся человеком и власть передал Церкви, а не синагоге. По Оригену же, учение Христа разительно отличается от всего того, что проповедовалось в Иерусалимском храме и в синагогах, но не новым ритуалом (т.е. не внешними чертами), а духовным внутренним содержанием, очищенным от извращений и наслоений веков.

В своем исследовании «Кумран и Христос» мы показали, подробно описав эпоху царя Александра Янная – век до н.э., что религиозные представления иудеев и культ Йахве не особенно сильно изменились к моменту появления христианских церквей-общин. Как до, так и после Распятия Иисуса иудеи продолжали поклоняться своему национальному Богу – Йахве, которого, конечно, нет оснований отождествлять с Отцом Небесным Иисуса Христа. В общепринятом смысле, так, как это понималось ранее и понимается сейчас, – ранние христиане, ессеи и кумраниты по отношению к иудаизму – были еретиками и сектантами, одни – менее, другие – более выраженные. Но если видеть в части ессеев, в кумранитах и в христианах лиц, сознательно поклонявшихся ино-



Ветхозаветное наследие в христианстве 327

му Богу, то есть не по имени, а по сути, то ни о каком сектанстве речи быть не может. Если это еще не новая религия, то уже зачатки новой религии! Сектантами называют раскольников, которые откалываются от основной части ради частичных новшеств. Но у якобы «отколовшихся» от иудаизма последователей Христа в действительности наблюдались не частности, а кардинально иное мировосприятие, но главное – другой Бог!

Ориген, несмотря на почитание некоторых ветхозаветных пророков, отнюдь не отождествлял «местного» иудейского Йахве и Вселенский Абсолют.

В разъяснении о невозможности связывать внекачественного и неизменяющегося Бога с конкретным ограниченным пространством Ориген фактически касался темы предстояния в ветхозаветном антропоморфном культе евреев и поздних самаритян не перед Богом, а перед «тенью» (будем ли это понимать здесь буквально или фигурально), или, как учил Климент Александрийский, – перед Силами. Ориген пишет:

Женщина самарянка "согласно с общим мнением самарян, думала, что Богу должно поклоняться на горе Гаризим 1. Самарянка, принимая Его (Иисуса Христа) за иудея, спрашивала у Него, дулжно ли поклоняться Богу в Иерусалиме или же на этой горе, и говорила так: «Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме» (Ин 4.20). Итак, по поводу подобного мнения самарянки, которая думала, что, вследствие преимущества телесных мест, или иудеи в Иерусалиме, или самаряне на горе Гаризим не совсем правильно и законно поклонялись Богу, Спаситель и ответил, что желающий следовать Господу должен оставить предрассудок относительно преимущества мест, и в данном случае говорит так: «настанет время, когда не на горе сей, и не в Иерусалиме будете кланяться Отцу; Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин 4.23-24)... В самом деле, те, которые поклонялись Богу в Иерусалиме, служили собственно тени или образу и, следовательно, почитали Бога не истиною и не духом. Точно так же почитали Бога и те, которые поклонялись на горе Гаризим (курсив наш. – А.В.)" (О началах, I.1.4).

Из вышеприведенного отрывка следует, что ни иудеи, ни самаритяне, ни кто бы то ни было другой, привязанные к конкретному


[1] Гора Гаризим самаритян, так же как и Храмовая гора в Иерусалиме, носила одинаковое имя – Мория. Самаритянка спрашивала Иисуса, где же правильнее поклоняться Богу – на одной или на другой одноименной горе.


Ветхозаветное наследие в христианстве 328

месту поклонения, не обращались в своих каменных храмах к Богу, но молились его тени. В другом месте Ориген пишет:

"Они (фарисеи)... думали что Он (Иисус Христос) говорит о каменном храме (который Христос обещал разрушить в три дня. – А.В.), которому иудеи воздавали более чести, чем истинному храму Божию (курсив наш. – А.В.), который есть Слово, Мудрость и Истина, которому надлежит честь" (Против Цельса, II.X).

"Я, со своей стороны, добавлю еще (к мнению Гераклита и персов. – А.В.), что и Зенон Киттейский 1 в своем произведении: «О государстве» подтверждает то же самое, когда говорит: «строить храмы нет никакой нужды: то, что делается ремесленниками и составляет произведение рук, нельзя почитать священным, достойным чести и святым». Итак, ясно, что относительно данного пункта учения писанием Божиим написано в сердцах [всех] людей, как именно нужно поступать" (Против Цельса, I.V).

Но кому же евреи, по мнению Оригена, поклонялись? Надо думать тому, кто относится к классу Сил и полубогов (даймонов природы), поскольку в другом месте Ориген пишет:

"...Вот почему демоны (даймоны), витающие по земле и почитаемые за богов теми, которые не были научены о природе демонов, и желали через своих поклонников воспрепятствовать распространению учения Иисуса. Ведь они (даймоны) ясно видели, что в данном случае и каждения, и жертвенные туки, которыми они привыкли услаждаться, должны уничтожиться, если только учение Иисуса одержит верх... Мы веруем, что всё это (храмы и статуи) более прилично демонам (даймонам), которые – я собственно не знаю почему – были прикреплены к определенному месту, может быть потому, что они (даймоны) его добровольно избрали, или потому, что принуждены были держаться его, привлеченные сюда известными суеверными обрядами и искусством заклинания... Они (даймоны), говорит Он (Христос), – злые духи, которые избрали себе место для обитания исключительно на земле, потому что они и не могут прикоснуться к чистейшим и Божественным обителям, куда не досягают грубые материальные частицы земли и всё бесчисленное зло, присущее ей" (Против Цельса, III.XXIX; XXXIV; XXXV).

"...Все боги язычников суть демоны сластолюбивые 2, которые домогаются жертв и крови и всех прочих жертвенных приношений, и что именно эти демоны стараются обольстить и обма-


[1] Зенон Киттейский (ок. 340 – 260 гг. до н.э.) – основатель стоической философии.
[2] Пс. 95:5.


Ветхозаветное наследие в христианстве 329

нуть тех, которые имеют прибежище не к Богу, Господу всяческих, и не в Нем полагают свою надежду. Христиане в то же время знают, что святые и небесные Ангелы Божии совсем иной природы и настроены совсем иначе, чем все эти демоны, витающие по земле и известные только исключительному меньшинству, – именно тем, которые одарены особой бдительностью и проницательностью разума, чтобы познавать существо этих (демонов) (т.е. только духовидцы. – А.В.). Так как они (христиане) все это знают, то и возражают особенно настойчиво против всякого, кто желает приравнять Иисуса к Аполлону или Юпитеру, или какому другому из тех богов, которых можно умилостивить туком, кровью и жертвами" (Против Цельса, III.XXXVII).

Аналогичный взгляд о поклонении иудеев Силам («ангелам»), то есть второстепенным, подчиненным существам, выражал древнехристианский апологет Аристид. В «Апологии» он писал (до 132 г.) 1:

"Однако и они (иудеи) впали в заблуждение в отношении правильного понятия [о Боге] 2. Они полагали своим умом, что служат Богу, но [судя] по роду (характеру) их дел (действий) (жертвоприношений? – А.В.), у них было служение ангелам, а не Богу, ибо они наблюдали субботы и новомесячия, и опресноки, и великий <день> 3, и пост, и обрезание, и чистоту в пище – чего они никогда вполне не соблюдали" (14. 4, пер. с древнесир.).

"Но оказавшись безрассудными и неблагодарными (после Моисея? – А.В.), они часто служили предметам языческого культа и убивали посылаемых к ним пророков и праведников" (14.4, пер. с древнегреч.).

"Прочие же народы (по сравнению с христианами) заблуждаются и вводят в заблуждение других, повергаясь пред стихиями мира, так как умственный взор их не желает возвыситься над стихиями" (16.7, пер. с древнесир.).

Подобное негативное отношение к земным храмам (как и к их обитателям) было, надо думать, общераспространенным в древнем христианстве. Например, христианский апологет Минуций Феликс (сер. II – нач. III вв.), собственно, далекий от любви к греческой премудрости, свойственной Оригену, тем не менее излагает то же самое:


[1] Дунаев А.Г. Предисловие к Апологии св. Аристида // Сочинения древних христианских апологетов. СПб., 1999. С.277.
[2] Букв.: в отношении ясной (точной) истины. – Примеч. пер.
[3] День очищения, Йом Киппур.


Ветхозаветное наследие в христианстве 330

"Думаете ли вы (римляне), что мы (христиане) скрываем предмет нашего богопочитания, если не имеем ни храмов, ни жертвенников? Какое изображение Бога я сделаю, когда сам человек, правильно рассматриваемый, есть образ Божий? Какой храм Ему построю, когда весь этот мир, созданный Его могуществом, не может вместить Его? И если я, человек, люблю жить просторно, то (тем более. – А.В.) как заключу в одном небольшом здании столь великое Существо? Не лучше ли содержать Его в нашем уме, святить Его в глубине нашего сердца? Стану ли я приносить Господу жертвы и дары, которые Он произвел для моей же пользы, чтобы подвергать Ему Его собственный дар? Это было бы неблагодарно, напротив, угодная Ему жертва – доброе сердце, чистый ум и незапятнанная совесть. Посему, кто чтит невинность, тот молится Господу; кто уважает правду, тот умилостивляет Бога; кто избавляет ближнего от опасности, тот закалает самую лучшую жертву. Таковы наши жертвы, таковы святилища Богу; у нас тот благочестивее, кто справедливее (а не тот, кто ревностнее исполняет внешний культ. – А.В.)... Каким образом Бог далек от нас, когда всё небесное и земное, и всё находящееся за пределами этого видимого мира, всё известно Богу, всё полно Его присутствия? Он повсюду и не только близок к нам, но и находится внутри нас... Мы не только всё делаем пред очами Бога, но, так сказать, и живем с Ним" («Октавий», XXXII) 1.

Если Бога связывают с конкретным земным материальным местом, то, согласно древнехристианским авторам, это – не истинный Бог, а какой-то иной. Стремление «почитать» непосредственно Божество, т.е. некое существо в его «земном доме» (конкретном храме), а не образ Бога (изображаемый, например, на иконах), – все это есть общеизвестный признак идолопоклонства, хотя в данном случае и без овеществленного предмета поклонения. Таким образом, почитание Бога «не истиною и не духом», как называет верования ветхозаветных иудеев и самаритян Ориген, должно с очевидностью означать поклонение какому-то иному, тени, заместителю, но не истинному Богу. В Евангелии данное божество названо вполне определенно геенной и диаволом. Христос говорит:

"...Делаете его (нееврея, обращенного в иудаизм) сыном геенны, вдвое худшим вас" (Мф 23.15);

[1] Минуций Феликс. Октавий // Сочинения древних христианских апологетов / Составление, общая редакция, перевод с древнегреческого, введения, комментарии А.Г.Дунаева. СПб., 1999.


Ветхозаветное наследие в христианстве 331

" Я говорю то, что видел у Отца Моего; а вы делаете то, что видели у отца вашего... Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня... Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи" (Ин 8.38-44).

Из сказанного можно сделать вывод, что Бог пророков и Христа, с одной стороны, и бог Иерусалимского храма, с другой стороны, в раннем христианстве просвещенными христианами понимались совершенно разными, антагонистичными.



<< 1. Антиветхозаветные произведения,
ранее признававшиеся церковью
3. Гностицизм о Ветхом Завете >>






Rambler's Top100
2001-2011 © Создание сайта: Amicus Studio. Создание сайта